Иногда гости нашей страны, кого я имею честь сопровождать, начинают спорить о вере и о том, как несущественно ее влияние. Конечно, вера субъективна, но она объективно влияет на историю. В связи с этим, стоя у предела сотника Лонгина в храме Гроба Господня, я очень люблю рассказывать одну историю.

Итак, 1097 год. Разношерстное войско крестоносцев, ведомое несколькими предводителями, докатилось до Антиохии. Их поразила мощь укреплений города, Антиохия забиралась широкими стенами на гору и имела свою цитадель. Частью такой цитадели в Иерусалиме является башня Давида, но если количество крепостных башен в средневековом Иерусалиме шло на десятки, то в большой и богатой на тот момент Антиохии — на сотни.

Крестоносцы не решились на прямой штурм, предпочтя осаду. Но сил у крестоносцев хватило на контроль только четверти внешнего периметра городских стен. Это была странная осада, в город свободно доставляли продовольствие, так что через несколько месяцев от голода больше страдали крестоносцы, чем защитники.

Тут, надо сказать, что чисто гипотетически крестоносное воинство было в подчинении Византии, именно ее призыв о помощи побудил Папу Урбана II на его знаменитую речь, а по прибытии в Константинополь, византийский император принудил вождей крестоносцев принести вассальную присягу. Территорию Малой Азии, Сирии и Палестины византийцы считали своей, так почему бы не дать северным варварам сделать грязную работу, вернув ее под сень империи? Христиане еще тогда составляли большинство населения этих территорий, правда, вряд ли, кто-то из них относил себя к западным латинским единоверцам, более того, и православные не составляли в этих областях большинство. Давний церковный раскол продолжал влиять на культурную самоидентификацию местного населения, относившего себя к сирийской, армянской и другим восточным церквям.

Вот первый пример: что для современного человека спор о природах Христа Спасителя? Большинство сегодняшних практикующих верующих и не разберется в этих богословских вопросах, между тем люди на протяжении столетий были готовы пострадать и даже умереть за истинность своей веры в этом моменте.

Но вернемся под стены Антиохии, войско крестоносцев застряло под ними на семь месяцев. Поняв, что дело дрянь, ретировался византийский отряд, во главе с представителем императора, которому и должны были передать город на блюдечке с голубой каемочкой. Дезертирство стало массовым. Как это ни раз будет в будущем, проблему решил Раймонд Тулузский, он договорился с армянином, ответственным за оборону трех башен, что тот пропустит отряды крестоносцев.

Этот старый крестоносец, которому на тот момент было, где-то годков 55, был поистине удивительным человеком. В армянской хронике указывается, что сарацины выкололи глаз графу, когда он ранее совершал паломничество в Святую Землю. Я не знаю, при каких условиях Раймонд Тулузский потерял глаз, но то, что это его не обозлило — это факт, более того, он был одним из редких предводителей Первого крестового похода, способным договариваться с сарацинами.

Когда начался очередной штурм, отряды Раймонда, как и было договорено, беспрепятственно вошли в город. За ними хлынули и другие отряды, и как это было принято в то время, город подвергся разграблению. Но помните, я говорил, что в городе была мощная цитадель, ее крестоносцы взять забыли или, точнее, им было не до того, надо же было пограбить и поделить город. В городе еще не утихли пожары, а к нему подошли войска сельджуков под предводительством талантливого полководцам атабека Мосула, Кербоги.

Итак диспозиция: разоренный город, противник в тылу в цитадели и свежии силы турок сельджуков в поле. Крестоносцев могло спасти только чудо, и оно появилось. Скромный монах Пьер Бартелеми рассказал о своем видении, где к нему пришел апостол Андрей и указал место, где в древней церкви хранится Копье Судьбы — то самое, которым сотник Лонгин пронзил уже мертвое тело Спасителя на кресте, и на наконечник попала сукровица — смесь крови и воды. Наконечник копья был найден в указанном монахом Пьером месте, но представитель папы епископ Адемар, отнесся к находке крайне скептически. Что в принципе и не удивительно, если принять во внимание, что предводители похода знали не только о том, что копье Лонгина находится во владении императоров Священной Римской империи, но и видели святое копье в Константинополе.

Часть крестоносцев поверили в обретении священной реликвии, но “норманский” лагерь Боэмунда Тарентского открыто подвергали это чудо сомнению, говоря, что Пьер Бартелеми то ли по своей инициативе, то ли по указанию Раймонда Тулузского заранее спрятал некий ржавый металлический обломок, а потом сам и нашел его. Кто сказал, что скептики появились совсем недавно?

Крестоносцы открыли ворота и отряды начали выходить из города. Сельджуки были настолько уверены, что эти отощавшие люди не предсавляют угрозы, что ждали, пока все выйдут за стены, чтобы не пришлось ловить крестоносцев по развалинам Антиохии.

Духовник Раймонда Тулузского, Раймунд Ажильский пронес перед войском святое копье, и воодушевленные крестоносцы бросились в атаку. Их моральный дух был настолько высок, что сельджукам не помогли излюбленные маневры конницы — с ложным отступлением, последующим окружением и добиванием демобилизованного врага. Крестовый поход имел все шансы закончится в Антиохии, но вера помогла крестоносцам одержать победу.

На этом можно было и закончить, но что интересно, не все крестоносцы хотели верить в чудесное обретение копья, более того не все хотели видеть в этом Божье благоволение Раймонду Тулузскому. “Норман Боэмунд прямо заявлял: «Пусть толозанцы (то есть жители Тулузского графства) приписывают своему куску железа нашу победу. Пусть жадный граф приписывает ее своему копью, пусть поступает так и глупый народ. Мы же победили и будем побеждать впредь именем Господа Бога Иисуса Христа”.

Уже после победы монах Пьер, который терял зрения и видел в этом Божесвенную кару, для того, чтобы убедить всех, вызвался пройти ордалии огнем. 8 апреля 1099 года он подвергся “божественному суду”, а 20 апреля умер от ожогов. Умирая он утверждал, что подвергся ожогам не во время испытания, а когда к нему бросилась ликующая толпа. Будет еще много попыток объяснить его смерть, как и точек зрения на подлинность Антиохийского Копья Судьбы.

Точку в этом вопросе поставил римский папа Бенедикт XIV в XVIII, признавший Антиохийское копье подделкой.


Статью иллюстрирует фотография придела св. Лонгина в Храме Гроба Господня.